Неточные совпадения
Но за
ширмами сторожила меня Альфонсинка: я это тотчас заметил, потому что она раза два выглянула и приглядывалась, но я каждый раз закрывал глаза и делал вид, что все еще
сплю.
«Она, может быть, у него за
ширмами, может быть уже
спит», — кольнуло его в сердце. Федор Павлович от окна отошел. «Это он в окошко ее высматривал, стало быть, ее нет: чего ему в темноту смотреть?.. нетерпение значит пожирает…» Митя тотчас подскочил и опять стал глядеть в окно. Старик уже сидел пред столиком, видимо пригорюнившись. Наконец облокотился и приложил правую ладонь к щеке. Митя жадно вглядывался.
Один раз, бродя между этими разноцветными, иногда золотом и серебром вышитыми, качающимися от ветра, висячими стенами или
ширмами, забрел я нечаянно к тетушкину амбару, выстроенному почти середи двора, перед ее окнами; ее девушка, толстая, белая и румяная Матрена, посаженная на крылечке для караула, крепко
спала, несмотря на то, что солнце пекло ей прямо в лицо; около нее висело на сошках и лежало по крыльцу множество широких и тонких полотен и холстов, столового белья, мехов, шелковых материй, платьев и т. п.
— Встаю я, судари мои, рано: сходил потихоньку умылся, потому что я у них, у Марфы Андревны, в ножках за
ширмой, на ковре
спал, да и пошел в церковь, чтоб у отца Алексея после утрени молебен отслужить.
Меж тем прошла в этом неделя; в один день Ольга Федотовна ездила в соседнее село к мужику крестить ребенка, а бабушке нездоровилось, и она легла в постель, не дождавшись своей горничной, и заснула. Только в самый первый сон княгине показалось, что у нее за
ширмою скребется мышь… Бабушка терпела-терпела и наконец, чтоб испугать зверька, стукнула несколько раз рукою в стену, за которою
спала Ольга Федотовна.
Комната Ольги и Ирины. Налево и направо постели, загороженные
ширмами. Третий час ночи. За сценой бьют в набат по случаю пожара, начавшегося уже давно. Видно, что в доме еще не ложились
спать. На диване лежит Маша, одетая, как обыкновенно, в черное платье. Входят Ольга и Анфиса.
Ольга. В самом деле, Андрюша, отложим до завтра… (Идет к себе за
ширму.)
Спать пора.
Маша(встает, громко). Тра-та-та! (Ольге.) Прощай, Оля, господь с тобой. (Идет за
ширму, целует Ирину.)
Спи покойно… Прощай, Андрей. Уходи, они утомлены… завтра объяснишься… (Уходит.)
— Обновился майский день моего ангела, девятого числа мая; встаю я, судари мои, рано; вышел на цыпочках, потихоньку умылся, потому что я у них, у Марфы Андревны, в ножках за
ширмою, на ковре
спал; оделся, да и пошел в церковь.
Коврин уже верил тому, что он избранник божий и гений, он живо припомнил все свои прежние разговоры с черным монахом и хотел говорить, но кровь текла у него из горла прямо на грудь, и он, не зная, что делать, водил руками по груди, и манжетки стали мокрыми от крови. Он хотел позвать Варвару Николаевну, которая
спала за
ширмами, сделал усилие и проговорил...
Мы не будем объяснять судьбы Семена Ивановича прямо фантастическим его направлением; но, однако ж, не можем не заметить читателю, что герой наш — человек несветский, совсем смирный и жил до того самого времени, как
попал в компанию, в глухом, непроницаемом уединении, отличался тихостию и даже как будто таинственностью, ибо все время последнего житья своего на Песках лежал на кровати за
ширмами, молчал и сношений не держал никаких.
Поднялась суматоха; у всех сердце
упало; бросились как ни
попало на крик, но в это время за
ширмами поднялась возня, крик, брань и драка.
Наконец все
спать полегли, оставив на всякий случай золовку за
ширмами; и только в четыре часа раздался стук у ворот, но зато такой сильный, что совершенно вознаградил ожидавших за все тяжкие труды, ими понесенные.
За
ширмой кто-то тихо
спал.
Капитолина Андреевна Строганова — как значилась она в метрическом свидетельстве — жила в доме князя на положении полубарыни, полугорничной.
Спала она в девичьей, хотя и в отделенном
ширмами уголку, дни же проводила в комнате княжны, но в гостиную выходила только к очень близким знакомым. Платья носила она с княжеского плеча.